Восставшая из пепла - Страница 31

К оглавлению

31

Меня пронзила боль, острая, как нож. Мне вдруг очень захотелось остаться, быть его женой и скакать рядом с ним, а позже наверно родить ему детей, и быть только женщиной, и рабой, как все прочие. Я знала, что он будет меня любить, и предоставит мне полную волю быть собой. Он позволит мне разыскать мое прошлое и Зеленый Нефрит, коль скоро мне удастся убедить его. Но почему-то я не могла заговорить.

Возникло молчание. Я не могла смотреть на лицо Дарака, я знала, какое будет на нем написано презрение. Еще миг и он скажет мне: «Ну, что ж, бери его тогда, и мое благословение вам обоим». Но Дарак тоже не говорил ни слова.

— Такая женщина, — сказал вождь, — принесет нам честь. В один прекрасный день, если будет на то ее воля, она может породить сыновей и сделает наше племя великим. Я отвечу за сына моего Асутоо. Он храбрый воин, и убил много наших врагов. Однажды утром он проснется вождем Звезды. Тут Дарак развернул коня. Подъехав ко мне, он выхватил поводья из моих рук.

— Твои слова — большая честь для нас, вождь. Но у нас иные законы.

Эта женщина — моя.

Лицо у Асутоо побелело, руки сжались в кулаки.

Мне хотелось лишь одного — вырваться, и сказать: «Нет, Дарак, я совсем не твоя», и уйти к этому белолицему мальчику. Но я не могла этого сделать.

Дарак не взглянул на меня. Он поднял руку, отдавая честь племенам и их вождям, а потом развернул нас, все еще держа свободной рукой мои поводья, и только после этого снова овладел своими. У меня не осталось никакой свободной воли, он украл ее, а я отдала ее, не сопротивляясь. Так ужасно было находиться в его власти, вдвойне ужасаю, потому что это приводило меня в восторг. Гнев и радость оттого, что он уволакивает меня прочь — от покоя, безопасности и надежды на свободу, и оттого, что мое мнение в расчет не принимается.

— Дарак, — окликнула я, — отпусти коня, ты порвешь ему рот.

— Не указывай мне, проклятая сука, — закричал он в ответ. Небо ринулось нам в лица. — Я управлялся с лошадями прежде, чем ты вылупилась из яйца.

Но он смеялся. Мы оба смеялись. Я уже забыла Асутоо, его рухнувшие надежды и его позор.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
АНКУРУМ

Глава 1

Мы не вернулись на дорогу, но двигались параллельно ей по более новому проселку. Чуть дальше Ки-ула мостовая, кажется, была разломана и больше не годилась для проезда. Бесславный конец Пути Верховного Владыки. Мои неприятности, казалось, кончились. Больше никаких снов и никаких странных происшествий. Только скучная езда по жаре, шутки, чувство товарищества, пусть даже нелепое. И Дарак. Для него, думаю, это тоже было хорошее время. Не знаю, любил ли он меня или нет и как он мог меня любить, но между нами тогда что-то было. И я не забуду.

А потом мы добрались до Анкурума. Рыжего города, сидящего, опираясь ногами на скамеечку в виде высоких скалистых холмов, прислонясь спиной к невысоким горам, а совсем уж за ним — касающиеся неба силуэты Горного Кольца, неясные и далекие, с их шапками, ставшими уже кремовыми от снега. Об Анкуруме ходит старая легенда, что процветание ему приносит алая лоза, которая растет только в нем и никогда не вырастет в другом месте.

Прежде, чем мы увидели его, мы проезжали через деревни и села, становившиеся все больше по мере того, как мы приближались к городу. На скальных холмах перед его воротами теснилась сложная путаница домов, постоялых дворов и рынков. Казалось бы, округ этот должен был быть таким же негостеприимным и бесплодным, как равнина, но здесь почему-то росли сады и леса, и расстилались разрезаемые небольшими ручьями поля. Наверное, они были правы, поклоняясь богине лозы.

За стенами город поднимался уступами, террасами и высеченными в склоне горы извилистыми переулками. Здания здесь строили почти целиком из камня, теплого желтоватого камня, похожего на тот, из которого были сложены крепостные валы. Помимо лозы, разросшейся повсюду, город украшали картины, нарисованные на домах, садовых стенах и по всем фасадам постоялых дворов и питейных заведений. Ветер раскачивал малиновые, зеленые и желтые вывески с нарисованными на них изображениями молотов, кружек и буханок. Стоял полдень, и все окутывал бронзовый свет грозы.

— Впечатляет все это изобилие? — спросил Дарак.

Я оглядывалась кругом, завороженная вопреки себе этим первым контактом с густым скоплением людей, которое называлось городом. Меня заинтриговала его структура: весь он лез вверх к огромной крепости-дому своего начальника, который, в свою очередь, подчинялся своему начальнику, сюзерену этого округа. В этом краю существовали законы, и налоги регулярно взимались деньгами, а не от случая к случаю овцами и козами. На большинстве улиц стояли жаровни, дожидаясь, когда их зажгут с наступлением темноты, но дома местами срастались над головами прохожих и загораживали небо. Я заметила лохани для лошадей, дренажные канавы для стока дождевой воды и боковые улочки, тесно застроенные лачугами, а также ощутила скверные запахи. Не сплошное тут, похоже, изобилие, но я позволила Дараку подразнить меня.

Правда, он и сам прежде не бывал в Анкуруме, но ему доводилось бывать в других схожих городишках вдоль подножия Кольца. Несомненно, ему редко случалось дважды наведываться в один и тот же город. Ведь рано или поздно, но жители всегда обнаружат, что купили товары у вора.

Я поняла, насколько опасна эта игра, в которую он играл, когда узнала, что спустя несколько мгновений после того, как мы въехали в город, его имя внезапно сменилось с Дарака на Даррос. Как позже объяснил мне Маггур, Дарак-разбойник был чересчур хорошо известен. Однако Даррос, сын купца, подозрений не вызывал. Он был фигурой впечатляющей, хоть и эксцентричной; человек, осмелившийся провести свой караван через горы и равнины с их опасным кордоном; человек, пользующийся милостью своих богов. Здешние купцы считали его буйным и сумасшедшим, ревнуя к его достижениям. А его люди оказались буянами и негодяями, пившими все время своего пребывания в городе, перебираясь из одного борделя в другой. Тем не менее, груз был делом важным. Да, несмотря на его молодость и отдельные недостатки, они нашли в своих жадных сердцах место для Дарроса из Сигко. Людей вокруг шаталось мало, так как этот час они считали священным для своих желудков. Половина дешевых лавочек позакрывались, но таверны ломились от посетителей, вытесняя прожорливых едоков на помосте у обочины. Гостиницу нам удалось найти не без труда. Караван был большой и выглядел сейчас очень внушительным, особенно с его черными дозорными в черепных масках, страшным атрибутом торговых городов на севере.

31